Поход начался, как обычно - мы забыли участника. В прошлый раз мы забыли участника и бекон. Участник догнал нас, а бекон - нет. Теперь у забытого примус, веревка и ледоруб.

Посмотрим, что будет в этот раз...

Первые два дня прошли без приключений. Погода отличная, снега в лесу по грудь, одним словом - приполярный март. Двухмильными шагами мы двигались к горам, которые теперь то и дело мелькали на горизонте.

3. Стало веселее. Начались Аранецкие болота, подул свежий ветер. Было так свежо, что я не выдержал и положил рукавицу, но не в рюкзак, а под резинку ниже пояса. У нас на семерых трое санок, и я тяну одни из них уже третий переход подряд, чтобы не мерзнуть. Иногда я думаю, может проще было бы одеться?

Сегодня по плану мы должны дойти до балка под Аранецким перевалом, но мой главный орган чувств подсказывает, что ни ...чего у нас не выйдет. Но, не смотря, ни на ветер-мордотык, ни на заструги, на которых можно навсегда оставить лыжи, мы с красными мордами идем вперед.

Стали посреди леса в тихом укромном месте. Но вот засада - ветер посреди леса! Да еще какой! Печка несколько раз почти падала, но была спасена ценой героических усилий группы и моих рукавиц.

4. Первый переход, а я уже заколупался. Ветер усилился и теперь больно бил в лицо ледовой пылью. Наконец-то вышли на Аранецкий тракт. Я думал, будет тракт, как тракт, ну что-то типа МКАДа, только не асфальтированный. А тут: едва заметный след снегохода

Оставили записку, и пошли к Аранецкому перевалу. В горнолыжных очках я чувствовал себя суперменом: ветер и снег мне ни помеха! Я, побеждая разбушевавшуюся стихию, в лыжах "Россия лесные" несся по белым волнам снежного океана к небольшому островку деревьев в надежде укрыться там от ветра на время привала...

Стали у ручья. Завтра вынужденная дневка - будем ждать потерянного участника, хотя надежд на его возвращение все меньше...

5. На дневке руководитель Коля пошел тропить лыжню на завтра, а мы во главе с самым фанатичным дровосеком Игорьком занялись заготовкой дров. Спилили елку, она оказалась трухлой. Спилили еще одну - здоровенную, отпилили одно полено и ... не смогли его разрубить. Спилили лиственницу - оказалась сырой. Завалили еще пару елок, но они тоже нам чем-то не понравились. Изрядно запилившись, мы вернулись к здоровенной елке, злые распилили ее и порубили - дров получилось дня на три, не меньше. Зато мы, наконец, поняли, как образуются поляны, и как делают просеки. После обеда читали Джека Лондона. Здесь, среди белого безмолвия, эти рассказы производили неизгладимые впечатления на смелых путников, которые оставили уютные институтские общаги и компьютеры с интернетом ради того, чтобы бросить вызов дикой природе Приполярного Урала...

Мы его ждали, а он, нехороший человек, так и не пришел. Теперь у нас нет примуса и веревки, но самое плохое, что нет и Вани. Придется волноваться не только за себя, но и за него. Невольно вспоминается рассказ Лондона "Костер", где путник, идя сам по белому безмолвию, замерзает, и никто не может ему помочь - никого нет рядом. Что будет с Ваней, если он все-таки вышел на маршрут?..

6.Скорее для того, чтобы снять с себя моральную ответственность, вдвоем с Колей мы идем обратно через Аранецкий перевал, оставить прощальную записку Ване. Остальные продолжают морально разлагаться лежа в палатке. Пятнадцать километров пролетели, как на крыльях, меньше чем за два с половиной часа. И это с трехсотметровым набором высоты! Как нормальные студенты, встряли на бесплатный обед с другой группой. Попели песен под гитару и двинули на всех порах к своим. Обратно вернулись еще быстрее. Ну, раз уж мы такие быстроногие олени, то сможем еще сделать несколько переходов с рюкзаками, таким образом, не теряя ходовой день.

Завалив перевал (н\к), вышли в верховье р. Вой-Вож Сыня уже по темникам. Остановились посреди "молодой небритости" - несколько лиственниц, трухлый пень и пару кустиков. Удивительно, как мы здесь смогли найти дрова?

Завтра мы идем на перевал Котел (1б*) - он должен стать звездой нашего похода!

7. Вышли рано. Погода - "солнце со снегом". По дороге в цирк перевала увидели зоопарк - стадо оленей в 200 голов!!! Где такое еще увидишь, только здесь или по телевизору. Подошли к перевалу, и вот облом - перевала невидно! Ни то, что седловины, даже склона не видно! Снег плотной пеленой закрыл от нас перевал, к которому мы столько шли.

-Подождем.

-Мою маму?

-Да нет, подождем пару часиков погоду.

И стали мы погоду ждать, да "Белого клыка" читать.

Выйдя из палатки, мне показалось, что погода улучшилась: я увидел какой-то проход в горах. Вот он наш перевал! Как же я расстроился, когда мне сказали, что этот "проход" - это то место, откуда мы пришли.

Опять мы отступали перед природой. Седьмой день, а мы не прошли ни одного крутого перевала... Ладно, зато на спуске покатаемся! Хей-на-на-ней, зажигай!

8.Сегодня у нас дохлопуперный перевал Сундук Южный (р.Озерная - р.Вангыр). На спуске обещают крутое катание.

Под ласкающими лучами солнца мы просто взлетели на перевал.

Первый, пошел! И Леха помчался, разрезая кантами снег, проехал метров 100 и рухнул... Я ехал с санками, чтоб веселее было. Вот склон стал покруче, и на одной дуге санки занесло. Я резко сбросил скорость, чтобы не упасть. Сверху раздался боевой клич: "Хей-на-на-ней, зажигай!" Прокричав это, Коля завалился на полном ходу лицом в снег. Начался лес, а с ним и "ржачное" катание. Поворот, второй, кусты, деревья, ветки на уровне лица - и я лежу на вытоптанном снегу, видно здесь ни один rider валялся. Странно, но лыжня заканчивается. Куда дальше? Тут мимо меня лихо проносится командир и сворачивает куда-то в корчи. Я поднимаюсь и за ним... Отцепив санки от дерева, продолжаю свой путь вниз. Да, крутой поворот, и я его прошел! Я прошел, а вот санки нет: рывок - я на пятой точке остался сидеть на снегу, а лыжи поехали дальше, но уже без меня. Еще пару веселых поворотов, а за ними два дерева. Мне между ними. Интересно, проедут ли санки? Трах-та-ра-рах - не проехали. Что же трещало? Дерево? Санки? Или кости? Оказалось, что санки. Так вот ты какое, РЖАЧНОЕ КАТАНИЕ!

Стали рано, все равно к перевалу Сюрприз подойти не успеваем. Да, и, в конце концов, мы сюда отдыхать приехали или по горам бегать, как олени?

9.Ветер. Он везде: на реке, на берегах, в лесу, в палатке. Просто вилы, ну, или грабли, которые нам подкладывает белое безмолвие уже не в первый раз.

10.Ветер только усилился. Да, на перевале нам будет не сладко.

Вот он – пер. Сюрприз (р. Лев. Вангыр – р. Парнук, 1а). Идем с лавинными лентами в кошках, соблюдая дистанцию. Я замыкающим с лавинной лопатой. Леха и Игорек, тоже с лопатами, остановились перевязать кошки. Прохожу мимо них. Кулуар поворачивает вправо. Коля идет первым, прижимаясь к правому берегу. И ТУТ!… Склон под командиром начинает ползти. Линия отрыва прошла через весь кулуар в нескольких десятках метров выше Коли. Мой крик заглушается порывом ветра. Лавина бесшумно ползет вниз, колбася Колю и Леху. Рома, вовремя заметив опасность, убегает в безопасное место. Наблюдая за попавшими в лавину, бегу в сторону и сам. Вот здесь я понял, что значит «кровь стынет в жилах». Снег остановился. Коля и Леха на поверхности – уже хорошо. Схватив лопату, несусь к ним, все время наблюдая за склоном. Леху закопало по пояс в сидячем состоянии, командира – как-то в раскоряку. Но пока мы добежали до него, он уже откопался. В этот раз все закончилось благополучно. Все живы и здоровы. Потерялась только лыжная палка. Горы сделали серьезное предупреждение, к которому следует прислушаться.

Обходили лавиноопасный участок слева по каменистому склону. Ветер тут разрывал на части, валил с ног, больно ударял в лицо ледовой крошкой. А что было на самом перевальном гребне?! Ветер не давал спускаться, он буквально задувал всех обратно наверх. Порывом у меня выбило лыжную палку из рук, и она полетела, но не вниз, а вверх! И я, не снимая рюкзак, не напрягаясь, побежал за ней ВВЕРХ!

11.Вчера мы слишком долго боролись с ветром на пер. Сюрприз, и сейчас вынуждены тратить день на подход к пер. Неприступный (1б).

12. Вышли рано сразу в кошках. Поднялись на плато необычно быстро, благо погода позволила: ясное небо, лишь кое-где облака цеплялись за хребет Неприступный. Съели перевальные шоколадки и двинули на спуск. "Сейчас бы веревку - спустились бы прямо здесь", - сказал командир, и все недобрым словом помянули потерянного участника. Пошли влево - посмотреть кулуар. Там оказалось попроще, даже можно пешком спускаться. Коля предупредил всех, чтобы были аккуратными на спуске. Коля шел спереди с ледорубом, за ним Дима, потом я - метров на десять выше командира. Вдруг, почти на ровном месте (уклон всего градусов 30*, как эскалатор в метро) я провалился ногой между камнями и начал падать головой вниз. Зарубание лыжной палкой помогло лишь перевернуться на бок. Коля, услышав, что я сорвался (в момент срыва я громко ругнулся), прыгнул на меня с ледорубом в руках. Пытаясь следовать пословице «зарубил себя – заруби товарища», он зарубился перед самым скальным сбросом, жалко меня не успел зарубить. Тело потеряло опору, удар о склон, попытка зарубиться, опять полет... Скорость падения стала просто бешеной - теперь я не падал, а летел, только низко-низко, изредка ударяясь о камни. Рубиться? Молиться? Или сгруппироваться и закрыть голову руками? Начал делать это все по очереди, или одновременно, сам не знаю. В один момент почти остановился, но опять начал набирать скорость... Ну все, мне 3,1415...здец... Но о чудо – падать стало мягче! Наверное, я долетел до сплошного снега. Я попытался зарубаться, как тогда мне казалось, пальцами и ногтями. И ОСТАНОВИЛСЯ!!! Шевелиться было страшно, вдруг полечу дальше. Я перевернулся на спину, вбил кошки в наст и лишь за тем глянул вниз. Да, еще есть куда падать, надо поменьше шевелиться. Взглянул вверх: там маленькое желтое пятнышко двигалось вниз – это командир в своей желтой ветровке спускается ко мне. Надо помахать ему рукой. Я начал проверять, что у меня сломалось и испортилось. Испортились лыжи, их просто не было, испортились штаны – они превратились в лохмотья, а еще испортилась правая нога – она болела, когда я шевелил ею, и правая рука - она была согнута совсем не в том месте, где обычно гнуться руки. На снегу кровь, наверное плечо разбил, что-то оно болит. Как же я остановился? Лыжная палка лежала рядом со мной, значит, я все-таки зарубился. Прибежал Коля, осмотрел меня, спросил, что болит. Успокоил меня, сказав, что плечо целое, а кровь это так, из головы. «Сколько я пролетел?» «Метров пятьсот», - ответил кто-то. И весь склон в камнях, и море скальных выходов. Как же я выжил? Вот чудеса!

Сверху донесся крик: «Камень». Ну все, точно выиграю конкурс «Самая глупая смерть». Командир закрыл меня ледорубом, но камень пролетел мимо. Все ушли наверх за рюкзаками. А я остался лежать на снегу. «Камень». На этот раз я его видел – размерами с чемодан, он летел на меня. Сердце опять сжалось, но камень, долетев до снега, остановился.

Не смотря на то, что меня одели, я все равно страшно мерз. Меня трясло, лишь один раз в жизни мне было так холодно. Я стучал зубами, иногда прикусывая язык. Скорей бы кто-то вернулся. Спустились ребята с аптечкой. Одели меня, обкапали, чтобы не улетел дальше, накормили анальгином, наложили шину, короче оказали первую помощь. Собрали мои шмотки со склона: отдельно нашли студак, кошелек с деньгами, другие вещи. Пообедали. И начали меня спускать вниз в спальном мешке. Склон был весь в застругах, я чувствовал каждую из них своей пятой точкой. Вот и спустились. Что делать дальше?

Коля потаскал Рому в разных санках и сделал вывод о непригодности последних для транспортировки меня. Я встал на ноги, прошел пару метров, правая нога очень сильно болела, но я решил, что смогу идти сам, опираясь на плечо сопровождающего. И пошел, опираясь на плечо командира. Нога иногда болела просто дико, но я шел – у меня не было другого выхода. Коля что-то рассказывал о перевале, еще о чем-то, но мне было все равно, Я просто шел вперед. Пару раз Коля наступал мне на чуни кошками, хорошо хоть не на ноги.

Вот они – первые кустики. Мы прошли пять километров от места падения, и я изрядно устал, устали все. В этих кустиках мы и станем. At long last the hard day is over. А завтра, учитывая мое самочувствие, решим, что делать дальше: или выбираться своим ходом, или Коле бежать за помощью на базу Желанная (55км+2 перевала).

Я проснулся посреди ночи. Рука болела, зудела и чесалась одновременно. Я вылез из спальника посидеть. Буквально за пять минут Игорек и Колян равномерно распределились по спальнику. Будь я не испорченным, я бы залез обратно в спальник, как бульдозер, растолкав их. Но теперь их надо будить. А Коле завтра предстоит марш-бросок до Желанной, чтобы спасти меня. Ладно, будить не буду, так посижу.

13. 1 Апреля!

Утром у меня заболело все: руки, ноги, причем даже здоровые, плечи, пятая точка... Ну, ладно, главное, чтоб голова не болела! Однозначно определились действия группы: командир идет за помощью, а мы сидим и ждем, когда нас всех спасут.

Коля традиционно совершает первоапрельский кросс – в прошлом году девушка из его группы утопила в реке лыжу, и Коля сопровождал ее и Леху к населенному пункту, а это около 30км в одну сторону. Возвращался обратно уже ночью. Лагерь не нашел. Как утром выяснилось, он остановился в 300 метрах от палатки. Теперь за день ему предстоит преодолеть 55км и два перевала... Я целый день волновался за него, а может быть за себя.

По случаю праздника вспомнили кучу анекдотов, баек, приколов (в основном это был черный туристский юмор). Но главный прикол, что в нашей группе теперь было не только расходное снаряжение, но и расходный участник.

14. Мне плохо. И не оттого, что все болит, а от неопределенности (0/0).

Ночью от ветра растяжки палатки гудели, как «Бураны», или как вертолеты. Опять плохо спалось. И что там с командиром?..

15. Закончили «Белого клыка», ну теперь я точно сдохну от скуки!

Мы сидели в палатке все вместе. Погода не летная – видимость метров пятьсот, снег валит крупными хлопьями. Опять загудели стропы.

- Да это же вертолет, - крикнул я.

- Да нет, это глюк.

- Вертолет!

Я высунул голову в вентиляцию – гул нарастал. Все выскочили из палатки с яркими вещами. Вот он, родимый, уже показался из-за облаков! Но... э-э-э, у-у-у, куда он поворачивает?! Мы здесь, упырь, а ну сюда! Но гул удалялся....Кружит, наверное нас ищут, или вернее искали. Ничего скоро вернуться.

По такому случаю, мы съели почти все, что можно съесть без приготовления, тем самым, согласно закону подлости, понизив вероятность прилета вертолета. К вечеру слегка распогодилось, но вертолет так и не прилетел. У вас когда-нибудь «скорая» разворачивалась под окнами, после того, как вы три дня ее прождали, крючась от боли?

Целый вечер спорили о странном поведении вертолета. Высказывались самые разные варианты, но ни один из них не мог толком объяснить, что случилось.

Всю ночь вокруг палатки летали вертолеты, они кружились, зависали над палаткой, пытались сесть – вот это меня колбасило!

16. Каждую минуту я ждал вертолета. В обед он где-то прогудел и опять замолк. Неужели нас опять не нашли?! Мои нервы не выдерживали. Да еще больная рука начала вонять. Мы разобрали шину. Рана на внутренней стороне предплечья у самой кисти начала загнивать. В голову лезли мысли, что руку могут отрезать. Рану обработали, она розового цвета, значит не все так плохо. Моих скромных познаний в медицине хватало, хотя бы на то, чтобы успокаивать самого себя. Попутно со всей операцией я вспоминал все ругательства, которые знал – досталось и вертолетам, и всей авиации в целом, и медицине, и Коле с Ромой (они оказывали мне первую помощь). И когда мой немаленький запас ругательных слов закончился, и когда уже была готова шина, мы услышали шум винтов.

Все выскочили. Вертолет пролетел прямо над нами и пошел на вираж – на лицах ребят появилось странное выражение. Неужели он опять улетит? Но он, сделав пару кругов, начал садиться. У всех на лицах появилась детская улыбка.

Спасатели отвезли меня на санях к вертолету и затолкали внутрь, ударив больными ногой и рукой, предложили ширнуться обезболивающим, но я вежливо отказался – мне перед этим вкололи пару кубиков новокаина. Через пару минут вся группа была в вертолете.

Он все-таки прилетел! ХЕЙ – НА – НА – НЕЙ, ПОЛЕТАЕМ!!!

P.S. В больнице врачи поставили диагноз: перелом лучевой кости правой руки со смещением обломков, перелом большой берцовой и внешней лодыжки правой ноги, перелом 1ой фаланги указательного пальца левой руки. Через три дня я уже ехал домой, а еще через неделю я начал ходить в институт.